"Япония в огне" (remix)
добавлены новые слова, а также пролог и бандерлог.
посвящается чорному карлику.

Дожди падают прямо с неба плотными снопами сыплются на головы прохожих, притворяющихся будто им совсем не страшно. Вскидывая руки кверху и стремительно падая в растущие лужи, отдаваясь всецело мутной воде, они демонстрируют своё подсознательное недоверие к возможности перемены однополярного мироустройства. А я сижу на стуле, не в силах захотеть выйти из дома. Сижу, грызя сочную куриную ногу, и мой кот истошно вопит, завидуя и обливаясь липким жирным молоком, заполняющем всё вокруг.

Я ехал в маленькой дурацкой машнике по огромной песочнице. Сверху висело солнце. Оно достигло зенита и не хотело спускаться. Налетавший с разных сторон сухой горячий ветер сыпал на меня песком, который противно скрипел на зубах и раздражал глаза. Кроме того он засыпал меня по плечи, и машина осталась без управления. Она мчалась, рассекая песок и следуя какой-то запутанной траектории. Пока меня не засыпало с головой, я вертелся по сторонам, пытаясь найти ориентацию в постранстве. Между колёсами теснился клубок черных теней, прячущихся под машиной от палящего солнца. Ни конца ни краю песочнице видно не было, лишь изредка на пути попадались пивные ларьки и пункты приёма цветного металла. Работники этих заведений загарали на крышах своих уродливых домиков, попивая раскалённое пивко; некоторые из них уже дымились. Для получения ровного загара они перевоачивались на живот, отскабливая себя от крыши стальными лопаточками. Их тощие жёны с грязными, торчащими во все стороны волосами и чумазыми лицами жгли покрышки, чтобы отпугнуть едким дымом грифов, норовящих отщипнуть кусочек от ароматного потного тела. Лица женщин раскраснелись от жара и по ним текли грязные ручьи слёз. В воздухе висел тяжелый запах потных ног и плавящейся резины. Мне стало ужасно дурно: голова кружилась так, что почти даже оторвалась. Но я отважно выносил все эти муки, потому как ехал за последним альбомом KMFDM. KMFDM была тем единственным, что ещё как-то удерживало меня в этом мире, где всё вызывало раздражение и злость. Это был год, когда мне стукнуло 34. Помню, в тот день я купил торт и бутылку пива витязь. Мы распили пиво с моим последним другом чорным карликом. Мерзко рыгнув, он пожелал мне скорее сдохнуть, я же надел ему на голову торт и вышвырнул из окна. Грязно матерясь, чорный карлик, весь в грязи и сливочном крeме, заковылял на своих сломанных ножках в подземный переход, где свернулся калачиком на старой газетке и тихо умер. С тех пор у меня не было друзей. Я закопал карлика, обернутого газеткой, во дворе под рябиной, где уже покоились 11 котов и крыса. Большую часть жизни я сидел в своей пропахшей портвейном комнатушке, пил чай без сахара и ковырял в носу. Лишь иногда я выходил во двор. Я брал большую метлу и бил ею детишек. Я был зол на них, так как они откопали моего друга карлика и играли с ним, пока тот окончательно не истлел. Детишки кидали камнями и каштанами. Обломки кирпичей сыпались на меня со всех сторон, пока я не терял сознание, обливаясь кровью и слезами. Было больно, очень больно...

...Предавшись воспоминаниям своей отвратительной, до тошноты, молодости, я и не заметил, как наехал на пост ГИБДД. Машина буксовала на одном месте, а под ней, в перемешивающимся колёсами песке, как в миксере, вертелись милиционеры. Они свистели в свистки до тех пор, пока песок не забил их глотки. Глаза милиционеров выпучились, они задыхались и должны были вот-вот отправиться на тот свет. Я спокойно наблюдал за ними, не в силах ничего сделать, засыпанный по уши песком. Равномерный гул мотора и перетираемого песка клонил в сон. Голову нестерпимо напекало. Подняв её, я увидел высоко в небе нескольких грифов, круживших над машиной. Они загадочно улыбались мне, и я сразу всё понял. Мне суждено умереть в этой песочнице, не оставив потомкам ничего, и моё имя будет забыто. Удушающая волна грусти подступила из сердца к горлу, и я запел. Не помню, что именно, но что-то очень грустное и тоскливое. Таким образом я постепенно я ввёл себя в транс.

Когда я очнулся от забытья, я обнаружил себя на больничной койке. Сильно пахло стерильностью, всё вокруг было белым, и даже я изрядно побелел. Меня помыли с мылом и побрили, одели в белую пижаму и положили на хрустящую белую простыню. Я находился в пространстве. Низко нависшие белые потолки и решетки на окнах не оставляли никаких сомнений: я был в секретной лаборатории доктора Бронникова, который производил свои дьявольские эксперименты над людьми, превращая их в уродливых мутантов и кротов-пидорасов. И наконец я осознал всю трагичность своего положения, когда обнаружил, что пристёгнут к своей кушетке кожаными ремнями. Мною овладела паника: я стал истошно кричать и метаться, пытаясь освободиться, но, конечно, всё было тщетно. Более того: на мой крик пришла тётка коварной наружности. Она медленно открыла дверь и подошла. В руке сверкнул шприц, а на лице отразилась еле заметная улыбочка, не предвещавшая ничего хорошего. Мне показалось её лицо знакомым, и всё встало на свои места, когда я перевел взгляд на приколотую к халату карточку. На карточке была написана её фамилия. Именно она, эта отвратительная фашистка с глазами убийцы хотела сделать из меня черт знает кого в 2021 году, когда я пришел в больницу удалить мозг. Шприц неумолимо надвигался. Я зажмурился и стал молиться Кришне, Будде, Иисусу Христу, Сатане и Карлу Марксу одновременно. Мои молитвы были услышаны. Раздался истошный визг, а затем звук падающего тела. Открыв глаза, я увидел лежащее на полу, лицом вниз, тело докторши. В заднице у неё торчал такой же шприц, как тот которым она собиралась колоть меня. Над ней грозно возвышалась тощая фигурка карлика. "Чорный карлик!" - обрадовался я, и сразу же задумался: как такое возможно? Я же похоронил его стока лет назад? "У нас мало времени" - прошепелявил карлик слюнявым ртом и засуетился, высвобождая меня из ремней зубами, ловко надкусывая и проглатывая их. Руки у него были связаны за спиной длинными рукавами его пижамы. "Гады!" - крикнул я в бешенстве...

Мы выскочили в коридор. Коридор был ужасно длинным. Дальний его конец терялся в туманной дымке где-то вдали, а через каждые пять-десять метров в коридоре были поперечные ответвления, выходы на лестницы и двери лифтов и кабинетов. Мы бегали по коридорам, спускаясь и поднимаясь в лифтах и по лестнице, выглядывали в окна и смотрели в замочные скважины, но там ничего не было, кроме людей. Мы бегали так долго, что я и забыл, что конкретно мы ищем. Так что я вернулся в свою палату, отстав от неутомимого карлика. Я лёг на пол и немного заснул. Мне снился сон, как будто я иду по улицам какого-то города, кругом меня и повсюду люди. Они обходят стороной газоны с какашками и идут по направлению к светофорам. Их лица похожи на маски. Они как-будто нарисованы у них на головах. Вдуг я понимаю, что все эти люди - это вовсе не люди, это просто так кажется, что люди. Присмотревшись, я убеждаюсь: это амёбы. Да, да! Эти слизкие водянистые существа, ползущие по улицам города в разных направлениях, они вытягивают поочередно свои мерзкие щупальца, обутые в ботинки, туфли и обувь, ступая по мостовой. Их очень очень мого, я бегу от них, но вновь и вновь натыкаюсь на этих существ. Они пытаются схватить меня, обшаривая пространство ложноножками. Боже, они охотятся за мной! Я просыпаюсь от собственного крика, надо мной стоит карлик и пиннает ногой. "Они поймают нас! Надо бежаааать!!!" - вопит он.

Распахиваются двери, в комнату стремительно вползают три гигантских амёбы, раскачиваясь всем телом. На амёбах белые халаты и белые шапочки. Карлик подхватывает тело докторши и мы с разбега бросаем его в окно. Свобода!! Стекло разбивается в дребезги, решетка срывается с креплений и проваливается в окно. Вслед за ней с криком выскакивает чорный карлик, махая руками точно крыльями. В комнату врывается холодный ветер, срывая с амёб шапочки и красиво развевая мои сальные волосы. Я залезаю на подоконник, делаю глубокий вдох и прыгаю вниз, вслед за карликом. Он уже довольно далеко внизу, я еле-еле вижу его, белого, как ангел. Карлик ждёт меня, лёжа на асфальте и упиваясь свободой.

...Неожиданно взорвавшееся небо наполнилась горящими червяками, которые крутились, как заведенные, на одном месте, и, разбрызгивая бензин, затмевали пылающее зарево заката. Пёс-пылесос вышел из засады и собрал кровавую жатву. Дрогнуло небо и ОН завыл. Это былом началом КОНЦА..

Во время поездки по песочнице наша калымага перевернулась и мы воссоединились с Псом. Через день на дороге появился некто Владимир Пармёнов. Он обследовал кратер и настрочил отчёт, по мотивам которого и была написана вся эта ересь. Вроде всё.